Анонсы

 

 
 ПОЖЕРТВОВАТЬ

 

• На ведение миссионерской деятельности... Подробнее…

 

 
 ПОЛЕЗНЫЕ РЕСУРСЫ

  

stsl.ru


Газета "Маковец"  >>

predanie.ru

 

"О силе слова «прости»" - Виктор Николаев

Член Союза писателей России, лауреат премии союза писателей России «Честь имею», лауреат литературной премии «Прохоровское поле», автор книг «Живый в помощи», «Безотцовщина», «Из рода в род», «Время подумать о главном» - Виктор Николаев. Автор рассказывает о своем обретении Бога, об истории создания своих книг и о тех людях, судьбы которых могут быть настоящей школой жизни для всех нас; о войне, о семье, о подвигах и предательстве, а также о том, от чего на Руси не зарекаются - о тюрьме. Красной нитью проходит через все произведения автора тема покаяния и прощения.

Сегодняшняя встреча - это разговор о жизни. Название ее «Честь имею», так говорят военные. Однако честь должна быть не только у военных, но и в семье, во взаимоотношениях между людьми. Сегодня мы поговорим о войне, о семье, о подвиге и предательстве; поговорим о тюрьме, о том, что такое тюрьма, о лживости тюремной романтики, насаждаемой сегодня.

Наши судьбы похожи: я тоже родился и вырос в Советском союзе, окончил среднюю школу, потом ушел служить в армию. Но у каждого человека в жизни есть свой «час икс» - резкое и непредвиденное изменение в судьбе, когда у человека меняется взгляд на жизнь, отношение к тем или иным вещам, отношение к близким. В какой-то момент «час икс» настал и для меня. Но прежде бала армия, летное училище и только потом, круто изменивший всю мою судьбу, Афганистан. Начну по порядку.

Во время учебы на третьем курсе Курганского Высшего военно-авиационного училища, мне пришлось стать участником страшных событий. Была стылая осень, конец ноября, и даже для этой полосы сильный мороз, около двадцати семи градусов. В час ночи нас подняли по боевой тревоге. Причина такого подъема была в том, что эшелон призывников с Кавказа (около трехсот человек, в основном чеченцы и ингуши), находясь под Челябинском, внезапно взбунтовался. Справиться с ними не смогли и отправили их в конечную точку – город Курган (по книге «Живый в помощи» - Сибирск). Сигнал боевой тревоги у нас (мальчишек 18-19 лет) вызывал особое психологическое состояние, когда менялось даже отношение ко сну (мы собрались не за 45 секунд, а за 30), получили боезапас, построились на плацу, где перед нами впервые выступил начальник КГБ области. Я помню поведение этого, уже взрослого человека и то, каким тоном он с нами разговаривал. Он вышел перед нами и обратился к нам как отец: «Сынки! Я вас очень прошу остановить этот беспредел! Всю ответственность беру на себя». Нам не надо было больше ничего объяснять. Через двадцать минут подразделение прибыло в город. По дороге, после вскрытия «секретных пакетов», до нас была доведена информация о том, что нам можно, а чего нельзя. А можно нам было все, нельзя было только подставлять себя и погибать в этой схватке.

Команда на штурм была дана в четыре часа утра. Перед этим призывникам пытались что-то объяснить (перед ними даже выступал мулла с попыткой вразумления), но это ничего не дало. Через сорок минут после начала штурма все было кончено. После этого события из нашей группы были отобраны около десяти человек, нам изменили направление подготовки, и мы стали готовиться по классу спецразведки - это поиск и спасение бедствующих, попавших в плен; поиск и уничтожение караванов.

Из училища мы выпустились лейтенантами, получил распределение в Закавказский военный округ. В это время начался Афганистан, куда мы и ушли всей нашей группой. Летали мы с Николаем Майдановым на 011 борту, задача была абсолютно простая (рутинная работа войны): совершая два-три вылета в день необходимо было найти боевиков, о которых сообщалось ночью. В каждой серьезной бандгруппе тогда находилась агентура КГБ (сегодня ФСБ). Поступающая информация обрабатывалась к шести часам утра, и показывалось, по какому квадрату нам необходимо было работать: найдя группу, навязать ей бой, какое-то количество человек взять в плен, остальных уничтожить – это тоже работа войны. Все шло в относительно штатном режиме: вылет, возвращение на базу, короткий отдых, очередной вылет - до своего «часа икс».

Случилось это 3 января 1988 года. Наш спецназ «Чайка» был зажат в горах (на высоте примерно 3.5 тысячи метров) и мы получили команду «на вылет», чтобы забрать наших ребят, которых было двадцать два человека. Нашли мы их довольно быстро по зажженному факелу. Сесть не смогли, потому что глубина снега не позволяла. Несколько вертолетов встали в круг, для того чтобы совершить прикрытие, а два Ми-8-х зависли над ребятами, и мы поднимали их по тросам. Когда подняли на борт, пересчитали по головам (на войне считают только по головам, потому что бывает, когда рук и ног просто нет) и пошли к себе на базу. Мы уже подлетали к своему аэродрому, когда в нас попала ракета «Стингер». От ее попадания отлетели несущие винты вертолета, хвостовая балка, и мы, продолжая инерционное снижение, заваливаясь на «хвост», стали падать на собственное минное поле. Не успев долететь до полосы, мы подорвались. Я оказался самым целым, потому что летал у носового пулемета, удар пришелся в спину, а падение на наших ребят смягчило его и сохранило мне жизнь.

Есть такое понятие - ёкнуло сердце. Оно, в подавляющих случаях, знакомо только женщинам: матери, жене. Ёкнуло сердце у моей жены, она находилась от меня за тысячи километров, но внезапно почувствовала беду. Сердце просило немедленной помощи, которая может прийти только через молитву. Несмотря на то, что мы были люди не крещенные, в храм не ходили, жена начала интуитивно(как подсказала душа) читать то, что мы позже сравнили и увидели как похожа была ее молитва на молитву «Отче Наш». Когда я выполз из вертолета с сильнейшей контузией, с пробитой головой (летный шлем у меня был разбит в двух местах), я ползал по минному полю (плотность минирования была 60 сантиметров) и ни разу не подорвался. А в это время супруга все читала и читала свою молитву.

Закончилась война, мы вернулись домой, но последствия контузии оказались очень серьезными. Я тогда учился в военной академии. Как-то во время занятий, отвечая на вопрос преподавателя у доски, я потерял сознание. Меня доставили в госпиталь Бурденко, где врачи сделали необходимое обследование (томографию мозга). Пригласив мою жену, ей сообщили результат обследования: рак левой височной доли, гнойник с куриное яйцо, который лопнул, вследствие чего весь гной пошел в мозг. Врачи сказали моей жене: «Будьте мужественной, Ваш муж в сознание не вернется, проживет он не более двух-трех месяцев. Хотя, может случиться что-то особенное, и он проживет дольше, но, не приходя в сознание». И вот здесь моя жена проявила те качества, которые свойственны многим женщинам-это сила духа, мужество, стойкость и умение в самый «закритический» момент принимать такое решение, которое не способен принять мужчина. Она настояла на операции, независимо от возможного результата.

Операцию провели как показательную, чтобы ознакомить студентов с пораженным мозгом. Началась она в неоперационный день в семь часов утра. Жена в это время встала на молитву. У нас дома находился поясок с молитвой «Живый в помощи…» и маленькая картонная икона Владимирской Божией Матери, их мы, гуляя по городу, купили в одном из монастырей Москвы, увидев. Видимо, святыни были приобретены именно для этого дня. В течение восьми часов операции жена непрестанно читала молитву «Живый в помощи». Нашей дочери тогда было шесть лет. Что может понимать ребенок в таком возрасте? Но, видимо, ёкнуло и ее маленькое сердце, такова была боль за отца. Она достала Владимирскую иконку, прижала к груди и просидела всю операцию, не попросив ни пить, ни есть.

Шла операция, жена читала молитву и когда на четвертом часе операции мою голову вскрыли, оказалось, что гноя в мозге нет. Он собрался в капсулу, величиной с куриное яйцо, а когда доктор Фомин осторожно достал ее из, то она лопнула и растеклась в руках врача, в сантиметре от головы. После окончания операции жене позвонили и сказали, что на этот момент все благополучно. На этот момент. Но нужно ждать десять суток. Я уже был в реанимации, врачи пошли отдыхать, но внезапно их вызвали наверх, говоря, что с Николаевым происходит что-то невероятное. Когда они прибежали, то увидели (я, как ни удивительно, тоже помню этот момент, хотя находился в состоянии сильнейшего наркоза) как я, стоя на реанимационном столе кричу: «Да здравствуют советские врачи! Слава моей жене!» Фомин распорядился, чтобы мне дали снотворное, иначе я всю ночь буду так кричать. Когда закончился процесс восстановления, во время которого я заново учился говорить и ходить, пришло желание написать книгу о той войне, которую видел я, где не только кровь и убийство, но, прежде всего - подвиг. И подвиг не только на самой войне, а подвиг - когда тебя ждут. Воевать гораздо легче, чем ждать, потому, что ты знаешь о себе все, а от тебя нет никаких вестей неделю, две, месяц, три месяца, а из соседнего дома в очередной раз вывозят «цинк»- это надо вытерпеть: сохранить разум, самообладание; воспитать детей, дать им образование, а при этом создавать уют и тепло в доме. Мы воюем, а наши жены ждут.

Книга «Живый в помощи» была написана, и встал вопрос о том, как ее издать. В храме Казанской иконы Божией Матери (недалеко от станции метро «Коломенская»), где я служил алтарником, в правом приделе находится большая икона Иоанна Богослова. Я не столько просил, сколько умолял: «Отче, если есть возможность и если от книги будет какая-то польза, помоги издать ее!». Прошение длилось недели полторы. Вдруг приехал священник из Барнаула, и, прочитав рукопись, сказал, что найдет любые деньги, чтобы ее издать. Он был настоятелем храма апостола Иоанна Богослова. Сейчас о. Алексий (Просвирин) служит в синодальном отделе.

На издание второй части книги я просил благословения у Святителя Николая, и вот что удивительно, свою помощь предложил настоятель храма святителя Николая в Подкопаях. На сегодняшний день книга издавалась пятнадцать раз и известна во многих странах мира.

Наша жизнь, с ее повседневной деятельностью, суетой и усталостью, порой не дает нам заметить очень многих чудес: доброжелательного взгляда, человеческого приветствия, того, от чего мы отвыкли. Но самое большое количество чудес случается на войне и в тюрьме, а не в обычной жизни.

1999год, в Чечню приехал священник, и даже десантники, которые где-то, что-то слышали о храме, к нему потянулись. В одном из подразделений Псковской дивизии он поговорил с ребятами, и те, кто не был крещен, кому завтра в бой, попросили совершить над ними таинство крещения. А следом прибежал сержант, говоря, что БТР тоже надо покрестить, на что священник ответил, что БТРы освящают. Заместитель командира полка отказывался креститься, говоря, что у него свой бог, но десантники предъявили ему ультиматум: «Товарищ командир! Если Вы креститься не будете, мы с вами в бой не пойдем!» (на войне быстро взрослеют, и там нет атеистов). Он принял крещение, а в ближайшем бою пуля попала ему в голову, сделала два прохода, упала в рот, откуда он ее выплюнул. До сегодняшнего дня день этот офицер носит пулю с крестом, не снимая, и преподает дисциплину «Основы православной культуры» на севере России. Подобных примеров вразумления человека через беду очень много. Это приводит к просветлению разума, выздоровлению не только духовному, но и физическому.

Особо хочется сказать о силе своего «прости», о покаянии. Когда ты говоришь «прости» близкому человеку, и этого требует душа и просит сердце, то тебя прощают. И происходят изменения, благодаря которым все меняется в лучшую сторону.

В 1988 году наше подразделение получило задачу на разведывательный выход и нас высадили в определенном квадрате «по улитке», но, к сожалению, информация, которую мы получили, была ложной. Через два часа мы оказались в засаде. В нашей группе было двенадцать человек, все мы были взаимозаменяемы, каждый из нас мог быть кем угодно, в том числе и врачом. Бандгруппа наседала так, что через каждые полчаса злых скоротечных схваток двое были убиты и почти все были ранены. Убитых ребят мы несли на себе, никогда и никого из них не бросали (как об этом в свое время пытался сказать господин Сахаров, за что и «ушел», не попросив прощения). Когда мы поняли, что нам уйти не удастся, мы приняли решение: «заполяниться», то есть залечь; навязать бандгруппе последний бой и закончить жизнь самоподрывом - это тоже нормальное состояние войны, и самоубийства в этом нет.

Убитых ребят мы положили крест-накрест, пересчитали боезапас, решили, кто кого будет подрывать в том случае, если не будет своих сил, и стали ждать. Лежим пять минут – «духов» нет, восемь минут - «духов» нет…. И вдруг мы, совершенно неожиданно для себя, все окровавленные, стали шепотом, на ухо, просить друг у друга прощения:

-Лёха, ты помнишь, я тебя тогда-то обидел? Прости, жить осталось минуты.

-Сашка, помнишь, что ты взял и не вернул, и ты, прости меня.

Шло обыкновенное, примитивное покаяние. А в это время «душманы» прошли мимо нас, почти наступили на нас, но нас не заметили. Такова сила искреннего «прости». Когда говорят «прости» матери, отцу, близкому человеку, просто случайному прохожему на улице, которого случайно обидел, тогда мимо проходит любая беда. Начинаешь понимать, что случилось что-то такое, от чего твоей душе стало легче. Когда наши дети понимают смысл этого слова, тогда «здоровее» отношения не только в этой семье, они продолжаются из рода в род.

Когда были написаны обе части книги, тогда появилось желание написать книгу о другой войне - о тюрьме. Это тоже война, война духовная, где человек, проиграв, оказывается в заточении. Но, видимо есть в этом Божий Промысел, оказавшись в тюрьме, он, впервые в жизни, оказывается в храме, где тоже произносит слово «прости». Пусть это происходит не сразу, а через какое-то время. Родители получают от него долгожданную весть, где они говорят и видят, что этот сын, дитя, муж написал то, чего так долго ждали.

Я не случайно взялся за эту тему. Думаю, что на сегодняшний день у нас в России нет (или почти нет) ни одной семьи, которую тюрьма не коснулась бы прямо или косвенно. Просто мы плохо знаем свою родословную.

Тюрьма коснулась моей семьи. Два моих деда, по отцу и по матери – Герои Советского союза, а родной брат, который на три года младше меня, имел две судимости за разбой, а потом был убит. Вот такие родовые перекосы. Муки матери, поведение отца - все это прошло перед моими глазами. Как мы ни пытались его вразумить, ничего не помогло. Или наши доводы были не убедительны, или он зашел слишком далеко, но все закончилось именно так.

Когда писалась книга «Из рода в род», федеральная служба исполнения наказаний пошла мне навстречу, и я побывал везде, где хотел. Я встречался с самой разной категорией заключенных, прежде всего с военными, которые вернулись с войны. У них по-разному сложилась жизнь. Во многих случаях оказалось, что они просто никому не нужны. Они стали своим путем решать свою судьбу и оказались в «зоне». За основу книги взята Россошанская колония строгого режима.

Один из тех, с кем мне довелось встретиться, человек по имени Петрович. Он живет в Сибири, это бывший вор «в законе». В прошлом он - участник двух войн: Финской и Отечественной. Его приютил один священник и не пожалел ни разу о том, что взял этого старика. Он немногословен, никогда не говорит пустых слов, всегда аккуратен, сапоги вычищены до блеска. К нему нередко приезжают люди за советом. Живет он очень скромно, имея только самое необходимое. Когда мы приехали в первый раз, чтобы познакомиться, разговор был довольно долгим. Вдруг он мне сказал: «А ты знаешь, где я умным стал? А умным я стал на кладбище, когда «блатные» убили моего друга Веньку. Стою я - лежит покойник Венька, рядом стоит старенький отец Василий…. Тогда до меня дошло главное: где бы русского мужика ни носило, что бы мы из себя ни корчили, ни представляли, мы все закончим под Крестом и при батюшке. С храмов Божьих Кресты посносили, а на кладбище так и не смогли». А потом помолчал и говорит:

-А ты знаешь, что такое пахан авторитет?

-Нет, Петрович, не знаю, - отвечал я.

-Пахан авторитет-это Сатана, а все мы – воровские паханы, все мы у него в «шестерках». Как только от Бога отошел, так в эти «шестерки» и попал.

Однажды мы ему привезли для просмотра то, что смотрит наша молодежь. Это то, чем сегодня «залит» и «перелит» телевизор. Возможно, вы помните такие фильмы как «Бригада», «Бумер», или молодежная музыкальная группа «Звери». А еще года три назад вышел фильм «Сволочи»- это фильм, якобы, о подростках в Великой Отечественной войне. Все необходимое для просмотра мы привезли с собой. Старик посмотрел одно, потом коротко посмотрел другое, помолчал и сказал: «Когда будешь встречаться с людьми, особенно с молодыми людьми, ты им передай, что это не звери, это щенки. Возможно, они будут шакалята. Но настоящие звери и сволочи те, кто это придумал, профинансировал и выпустил в мир. А еще передай, что на каждого зверя есть капкан, или свои загрызут», - сказал старик.

Когда начинается романтизация преступности, необходимо помнить о последствиях, которые будут очень тяжелыми. В лучшем случае за это будет платить тот, кто это организовал, а в худшем - это будет передаваться из поколения в поколение. Нередко мы произносим: «Выродок». Это термин не столько медицинский, сколько духовно – нравственный. Когда постепенно происходит вырождение души ребенка. Когда он с трех, пяти, семи лет теряет понятие «прости», а к четырнадцати годам чувствует себя тем, что называют «зверем» или «сволочью». Это является для него основным критерием и показателем воспитания. И уже в этом возрасте его очень сложно переубедить. Есть такое понятие как «золотая молодежь». Я бывал в нескольких московских клубах, где проводит время эта молодежь-дети из очень обеспеченных семей. Я видел их поведение и хочу сказать, что эта молодежь не «золотая», золота там нет, там есть ржавчина неопределенного состава. Настоящая «золотая» молодежь – это Евгений Родионов; это подводная лодка «Курск» и капитан Колесников, который за минуту до гибели писал красивое, полное любви письмо своей жене; это шестая рота Псковской десантной дивизии, которая в составе 89 человек удержала бандгруппу чеченцев численностью в две с половиной тысячи. Это «золотая молодежь»! Еще «золотая молодежь» - это Зоя Космодемьянская, и таких примеров мы можем приводить тысячи.

Психологи, с которыми я говорил, авторитетно утверждают, что если показывать нашей молодежи такие примеры, то через полгода их психология начнет меняться в лучшую сторону, и мы это заметим. Но, по-видимому, существует иная сила и иные запросы для того, чтобы было не просветление, а вырождение, именно то, что происходит сегодня.

Однажды я встречался с одним смертником, за что очень благодарен людям, оказавшим мне помощь в разговоре с этим человеком. Он, безусловно, совершил преступление, и во всем раскаялся, но сидеть в тюрьме он будет всю жизнь. Во время разговора он рассказал мне следующее: «Виктор, я никогда не был в храме, я не знаю, как правильно ставить свечу и подходить к иконе, но когда меня приговорили к смертной казни во второй раз, до меня, наконец, дошло главное: не надо быть умнее Бога. Мы, к сожалению, бываем умнее Бога десятки раз в сутки, потому что дерзость, сквернословие, курение, оскорбление – это все «умнее Бога». Отвернуться от своей семьи, уйти к другой женщине – это тоже «умнее Бога». И когда мы эти вещи начинаем творить, то какие бы мы себе оправдания ни придумывали, надо твердо понимать, что за все придется платить. Есть такое понятие «бесплатный сыр в мышеловке». А ты, когда будешь встречаться с людьми, скажи им, что в мышеловке сыр самый дорогой, потому что крысы за него платят жизнью».

Еще одна встреча была у меня с мальчишкой из такой семьи, где дети никому не нужны. К нему попали мои книги, он их прочитал и прислал мне благодарственное письмо. Я хотел письмо опубликовать, но воздержался. Все оно состоит из ошибок, в каждом слове их не менее четырех. Подростку шестнадцать лет, а у него два класса образования. К тому же, практически все письмо было написано матом. Не специально, а потому что других слов он просто не знает c рождения. Письмо начиналось так: «Здравствуйте Виктор Николаевич! Я, блин, в натуре, обалдел…», а дальше невозможно не переводить. Речь современной молодежи мало отличается от этого письма. Но в зоне так не разговаривают. Все что показывается по телевидению: блатной жаргон, курение, где попало, мат-это ложь. В зоне не матерятся. Когда я рассказываю молодым людям об этом, они цепенеют. Когда человек попадает в зону, его еще в карантине предупреждают о том, как надо себя вести. Если человек не понимает и продолжает свое, проводят другую, более жестокую работу. А если он продолжает сквернословить, то иногда ему просто отрезают язык, и он перестает материться навсегда.

Когда писалась книга «Безотцовщина», за основу была взята Бобровская колония, где сидят подростки. На сегодняшний день в нашей стране тысячи подростков в заключении. Многие отсидели. Кто-то находится под следствием. Создается впечатление того, что создан государственный конвейер прогона через зону. Для молодого человека даже привод в милицию просто так не проходит. Это навсегда откладывает очень серьезный отпечаток и потрясение в душе. Это своего рода ранение, от которого очень сложно избавиться.

В Белгородской области находится колония для девочек, где сидит шестьсот десять девчонок в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. После разговора с ними я спросил начальника колонии, на кого он рекомендовал бы мне обратить внимание. «На любую»,- ответила она. Я взял четыре личных дела. Оказывается, после просмотра фильмов «Бригада» и «Бумер», девочки полностью скопировали действия гроев, взяв их клички и имена. Совершив все, что там «рекомендуется», они получили срок заключения от четырех до девяти лет. А теперь давайте рассуждать и размышлять, кого привлекать к уголовной ответственности: девочек, которые совершили преступление, или режиссера, сценариста, актеров и всех, кто имел отношение к этому поганому фильму? Потому что на создание добрых фильмов, таких как «Иван Бровкин», «Любовь и голуби», «Мужики», сегодня ума не хватает. Сегодня показывают то, из чего создана современная продюсерская душа. «Черная» душа то порождает «черные» фильмы.

Однажды у меня была встреча с женщиной, имеющей несколько судимостей, ей около семидесяти лет. С такими людьми стоит поговорить, они могут рассказать очень много полезных вещей. Она признает себя грешной во всем, но у нее никого нет и идти ей некуда. Она не совершала тяжких преступлений, а последнее преступление было совершено ею только для того, чтобы её хоть где-то приютило государство, потому что она государству нигде не нужна. Она специально совершила кражу на вокзале и попала в заключение на четыре года, потому что ей просто негде жить. Она рассказывала о своем детстве: «А ты знаешь, чем отличается жалость от любви? Когда я была маленькая, у нас была хорошая семья. Мы ждали весну. Мы делали с папой скворечники. Прилетали скворцы, а мы умилялись, глядя на них. Потом появлялись птенцы, рождалась новая семья. Случилось так, что скворцы – родители улетели за червячками, а к скворечнику стал подбираться кот. Скворчата кричат, ждут родителей, не замечая опасности. Я поставила лестницу и пыталась прогнать кота, но залезть мне было страшно из-за того, что лестница качалась. Я не могла их спасти, потому что чувствовала к ним только жалость. Когда прилетела мать – скворчиха, она вступила в противоборство с котом, погибнув в схватке за своих детей. Это была любовь».

Материнская любовь, в подавляющих случаях, идет от сердца, и благодаря ей растут наши дети. Благодаря этой любви происходит сближение сердец отца и матери.

Еще один человек, с которым мне удалось встретиться, испытал преображение в последние секунды. Его приговорили к смертной казни (позже приговор был заменен на двадцать пять лет заключения. Его реакция на приговор была описана им самим: «Я уже сел в угол и меня начало «выворачивать», а потом напряжение в голове стало такой силы (когда я стал думать о себе), что я услышал, как по стене ползет луч солнца. Такое ощущение у смертника. Потом я услышал, как паук плетет паутину, так изменилось состояние моего слуха. В этот момент я упал на колени, пополз в угол, и у меня появилось необъяснимое желание нацарапать ногтями Крест в углу своей камеры. Когда я туда дополз и протянул руку, то оказалось, что там много крестов уже было начерчено, до меня туда уже ползли те, которые здесь сидели. В этот критический момент я понял, что это единственное место и единственный способ исцеления каждого из нас». Таких примеров в «зоне» очень много. Что бы мы ни делали, польза от этого будет в любом случае.

В Подмосковье есть самый старый священник - отец Василий, к которому я нередко приезжаю. В разговоре за чаем я спросил его, есть понятие «польза от войны», «польза от тюрьмы», а какая польза от тараканов? На что он ответил: «Виктор, от тараканов огромная польза. Если бы не было тараканов, мы все заросли бы грязью. Любая хозяйка знает, что нужно перемыть посуду и вынести мусор, чтобы не было тараканов». Все дается человеку с определенной целью.

Во всех тюрьмах мною была подмечена такая деталь: в местах свиданий в подавляющих случаях стоят жены и матери, почти никогда там не бывает отцов. Причины разные: или просто нет отца и мужа, или отец «сдает» и тяжело все это на себе тянет. А матери, которых я видел, часто на последние деньги приезжают, чтобы (иногда в последний раз) увидеть своего «разболтавшегося» сына. Все это имеет отношение к психике.

Часто пытаясь совершить тот или иной поступок, в последний момент человек решает проверить, нужно ли это делать – это нормальное чувство осторожности. Однажды я получил письмо, а потом и познакомился с одним французом. Это бывший актер из Франции. Когда он начинал свою работу и подавал большие надежды, ему (в 25 лет) предложили сыграть роль разбойника, которого казнят. Тогда у него хватило разума попросить, чтобы ему показали то, как это выглядит в реальности. После увиденной казни, он принял решение уйти из кинематографа навсегда. На последней пресс-конференции он объяснил, что человеку сыграть смерть не дано, это вне человеческого разума, также как не дано сыграть рождение. Человеку не дано сыграть любовь, потому что это высшее сердечное чувство, которое дается один раз в жизни. Невозможно любить пять раз, невозможно пять раз умереть. Это таинство для того, чтобы процветала твоя семья. Все, испытавшие любовь, относились к ней очень бережно.

«Шамординские истории» (книга первая «Время подумать о главном»). За основу был взят Шамординский монастырь и судьбы людей под Оптиной пустынью. В книге есть глава, которая называется «Послушай меня, сестра». Это разговор женщиной, бывшей в заключении. Вся ее жизнь повернулась так, чтобы она встала лицом к храму. До заключения она работала бухгалтером, получила небольшой срок - всего четыре года. Если попадает в заключение мужчина, женщина его ждет в шести-семи случаях из десяти, но я знаю всего два случая, когда муж дождался жену. Как только пришла повестка, ее муж от нее отказался. Она поняла, что не была любимой. Когда в зоне ей стало совсем плохо, она, впервые в жизни, пришла в храм и почему-то подошла к иконе Божией Матери «Взыскание погибших». У нее было ощущение того, что душа ее погибла. Она стояла у иконы с абсолютно сухими глазами, а сердце в этот момент плакало, только через некоторое время на глазах появились слезы. В этот момент кто-то подошел сзади и стал мягко утирать слезы с ее глаз. Обернувшись для того, чтобы посмотреть, кто это, она увидела удаляющуюся женщину, которая была одета не так, как одеваются в колонии. Она стала разговаривать с ней, но не устами, а сердцем. На вопрос кто она, женщина с тихой грустью произнесла: «Ты подходила, ты меня видела…». И тогда она поняла, что это была Матерь Божия «Взыскание погибших». С этого момента ее судьба изменилась.

Вспоминается еще один случай. Муж, у которого жена отсидела в зоне около пяти лет. У них было двое детей. Родители и друзья уговаривали его оставить жену, но он не бросил ее, а ждал все эти годы, потому что просто любил эту запутавшуюся женщину. Для того чтобы вырастить детей, он работал на трех работах. В день ее освобождения он приехал с двумя детьми и с цветами встречать ее. На КПП она на мгновение замерла, а потом встала на колени и начала целовать мужу руки. В этот момент тех, кто видел это, на глазах появились слезы. Конечно, подобных случаев немного, но они очень показательны. Даже в такие моменты люди пытаются сохранить и простить друг друга.

Обращаясь к молодежи, хочу сказать о бережном отношении друг к другу. Девочку надо беречь. Беречь – это значит вести себя так, чтобы у нее на душе и под сердцем был покой, потому что оттуда выйдет продолжение вашего рода. А девочкам необходимо парней вдохновлять. Как бы ни сложился день, что бы ни случилось, мужчина всегда должен стремиться домой, зная, что дома его любят и ждут.

Говорят, что молитва матери со дна моря достанет. Это ведь не только море Азовское или Черное. Прежде всего, это море зла и море распущенности. Оттуда достает свое дитя молитвой мать. Придет время, когда нам придется отвечать за очень многое: хлебороб ответит за хлеб, учитель ответит за класс, инженер - за предприятие, военный ответит за свое подразделение, президент ответит за страну. Но каждый из нас, прежде всего, ответит за свою семью, за воспитание своих детей.

И последнее, что я хотел бы сегодня сказать. Однажды я был в зоне, которую окормляет Оптина пустынь. Первым настоятелем там был отец Василий (Росляков), один из трех убиенных монахов. Заключенные его до сих пор помнят и почитают. Они даже записали имена отцов при входе в храм. Когда закончилось тюремное служение, к священнику подошел молодой заключенный и спросил: «Что такое чудо?». Удивителен ответ иеромонаха: «Чудо - это то, что ты сегодня принял святое крещение и попросил прощения у отца с матерью…».

Я всем вам желаю покоя и созидания, терпения, несмотря на сегодняшние дни. Они были такими всегда. Благодарю вас за внимание. Россия очень маленькая, поэтому мы с вами еще много раз пересечемся и поговорим. Спасибо за то, что вы меня выслушали и пригласили. А будет возможность, поставьте за меня в храме скромную свечу. Спаси Бог!





Внимание!!!
При использовании материалов просьба указывать ссылку:
«Духовно-Просветительский Центр Свято-Троицкой Сергиевой Лавры»,
а при размещении в сети Интернет – гиперссылку на наш сайт:
http://www.lavra.tv/